Оружие мы складывали в «руж.парк» и то, только для того, чтобы оно не болталось под ногами, пока мы в бригаде («руж.парк» – каптерка, слепленная из песка, воды и грязи, которой было вокруг нас достаточно. Смесь получалась не хуже цемента). Там были стеллажи для автоматов и другого оружия. Для того, что бы идти в рейд, ты мог взять любое вооружение, главное чтобы в группе был полный комплект по номерам: пулемет, снайперская винтовка, гранатомет подствольный, автоматы и т.д.
Штык-ножи старого образца были почти непригодны для боевых действий - то рукоятки отламывались, то лезвия лопались. После первого рейда я понял, как правильно вооружаться, чтобы не таскать на себе комплект ненужного БК. Стал брать профильное направление в оружии. Если подствольник, то гранат к нему побольше. Если пулемет - то ленты и помощника.
Впитывание информации, понимание «что, где, зачем и как» проходило у меня очень быстро. Часто то, что делал или думал с утра, к вечеру выглядело несостоятельным или даже абсурдным…
Дни в бригаде протекали как-то скучнее, чем в рейде. И, что удивительно, через три дня после рейда, где было очень страшно, снова хотелось активных действий, снова хотелось поменять размеренность бригадной жизни на активное движение.
Бригада очень угнетала своей несуразностью и внутренним распорядком. Примерно на седьмом месяце участия в боевых действиях начал появляться синдром долгого пребывания в бригаде. Заключался он в том что если без рейда были полторы - две недели то приходилось снимать стресс на полигоне, стреляя из чего попало по любой, мишени, лишь бы стрелять. Это сейчас, я понимаю, что это было связано с необходимостью сбросить вырабатывавшийся адреналин…
В бригаде общий распорядок таков: подъем в 7.30 или 8.00, зарядка в спорт.городке , завтрак, развод на работы (это больше для проформы…).
Если надо было грузить или разгружать машины или транспорты с боеприпасами, то шли без всяких разводов и таскали в по одному ящики с танковыми снарядами по 90 или 100 кг…
В середине дня обед и опять развод, ужин, свободное время и отбой.
Иногда привозили фильмы. Мне, почему-то, всегда удавалось попадать на одни и те же. Поэтому я раз десять видел фильм «Человек с ружьем» и раз пять раз «Мы из Кронштадта»… Про эти фильмы я говорил: «Видите, мои земляки в Питере тоже воюют!».
Те концерты, о которых так любят рассказывать артисты, почему-то проходили мимо нас. Может, артистов было мало, а может мы были редко в бригаде. Или они до нас не доезжали. Местечко у нас было неспокойное, Кандагар есть Кандагар.
Так же мы еще тащили караулы по бригаде. Все знали, когда стоит десантура никто не полезет, и мы это знали, поэтому спали на внутренних постах в полный рост. Умудрялись спать не только на уличном посту, но даже в штабе под знаменем. Мимо проходящий офицер скажет: «Не спи сынок!», - а ты твердишь как попугай: «Не спал, задумался!».
Кто нес эти караулы, прекрасно знают это состояние. С наружными постами было куда сложнее. Могли благополучно вырезать, не взирая на род войск.
Кругом темнота скукотища. Тогда организуешь косячок (папироса с анашой), «подорвешь» его один и «подсядешь на измену» т.е. появляется чувство тревоги. Так вот и бегаешь по всему посту, занимая оборону от одного угла к другому.
Анаша… этого «добра» там было вдоволь. Огромные конопляные поля, караваны с чарсом – «планом».. Через нас проходил основной караванный путь. Также в домах стояли огромные емкости еще не переработанной конопляной пыльцы. В общем, кури не хочу. Официально офицерами это не приветствовалось. Но на маршах и в других местах косяки «долбили» солдаты направо - офицеры налево. Надо же было как-то стрессы снимать.
Водки у нас в провинции просто не было, ну а брага в рейде не шла – ноги становились ватные. А тут и не пьяный, но под кайфом. Безусловно, некоторые доходили и до иглы.
Я для себя изначально траву воспринял как средство для снятия стресса не более.
Солдата, который курнул, было сразу... Сдвинутая на глаза панама или кепка, красные белки глаз, улыбка до ушей, нетвердая походка. Но сходные же признаки (кроме улыбки) были и при солнечном ударе, на который все и ссылались... Поэтому отмазка была железная, а на вопрос, чего так радуешься, отвечали «рад стараться!».
…Когда кайф отходил, появлялось сильнейшее чувство голода... Тогда начинали рыскать где бы что поесть, шли в магазин и покупали из съестного, что попадалось под руку. Бригадный магазин назывался «чипок», а в учебке, «булдырь».
В «чипке» все продавалось на чеки Внешпосылторга. Зарплату солдатам платили этими чеками. Сержант получал 18 чеков. Кроссовки, в которых там многие ходили стоили 40 чеков, пачка печения пол чека, банка сока 150 г. 1,5 чека. т. е. особенно не разбежишься да и задерживал оплату, а иногда просто забывали.
Но мы не очень горевали так как те, кто работал по контракту получал денег много и вовремя и у них была еще возможность покупать за афгани и пакистанские реалы, а мы, да простит нас особый отдел, этой валюты разными путями имели достаточно.
Нет, государственные секреты мы не продавали…
В магазине можно было купить все от продуктов до кроссовок. Кроссовки, правда, очень быстро рвались в горах, и предпочтение отдавалось «бабайским ботинкам» - эту обувь носили «духовские» наемники, мы ее брали в качестве трофеев на найденных складах и в схронах. Так же брали обмундирование, нагрудники для автоматных магазинов, спальники, годную одежду и многое другое, чего почему-то в нашей армии не было или нам не давали.
Еще одна развлекуха была – это поход в столовую. Каждая рота строилась и шла в столовую. По дороге громко пела – кричала свою песню. Мы исполняли «Мы с неба синего, как ураган» гордо и с достоинством.
Раз уж я начал описывать быт в бригаде, нельзя не упомянуть о системе помывки и о способах держать себя в чистоте. Постоянная жара, пыль, пота, - в таких условиях нужно думать, как бы не загнить.
Этот опыт я получил еще в горном учебном центре в Киргизии. Но вообще об учебных центрах в Союзе, в которых мне довелось побывать, я хочу рассказать отдельно, в других главах. Наша батальонная помывочная – это контейнер, внутри которого идут параллельно друг другу четыре полудюймовые трубы, с прорезанными в них через каждые 25 см отверстиями. Две трубы по стенам, две посередине, под ними лоток, по которому стекает вода в слив. Струйка воды толщиной в стержень шариковой ручки. Напор вяло текущий. Увеличить его можно, если разными способами заткнуть другие дырки. Но даже такой процесс помывки не всегда был доступен из-за отсутствия воды. Ее привозили на водовозке. Иногда ходили на арык за бригаду купаться.
Половина занимает оборону – наблюдает, вторая купается и стирает. Потом наоборот. Форма высыхала прямо на теле.
Солдатская пища то же являлась удивительным продуктом, который по началу очень удивлял, я все никак не мог понять, как же можно готовить такую невкусную еду. Думал, на складах гнилые продукты или очень некачественные.
Нет, с продуктами оказалось все в порядке, а вот готовили ее для общего стола, видно, по особой программе.
Мы с приятелем завели себе свой погреб, и туда из нарядов по кухне или со складов тащили разные продукты. И уже после 9 месяцев службы в батальоне в столовую ходили для проформы или вообще не ходили, оставаясь спать в бомбоубежище. Бомбоубежище – это шедевр военно-армейской архитектуры. Бригаду иногда «духи» обстреливали реактивными снарядами. Поэтому нам дали команду вырыть щель в земле рядом с палаткой. Глубиной 1,5 м шириной 1 м. Сверху закрыли фальшбортами от БМП и засыпали землей. Внутри сделали настил из досок, под досками вырыли яму. Это и был наш погреб, где хранился пищевой запас. И иногда настаивалась брага. В этом бомбоубежище мы устраивали как дневные, так и ночные посиделки.
Продукты на складах меняли на что-нибудь или так договаривались с водилами или с кладовщиками на разгрузке. Конечно же, был и сухой паек. Из него брали только самое вкусное: сгущенку, сок, шоколад, сахар. Все это было в горном «сухпае».
Если с едой вопрос был как-то решен, то вот с водой было сложнее. Для питья стояла бочка со сваренной верблюжьей колючкой, это конечно жидкость не для слабонервных, а скорее для вкусовых извращенцев.
Поэтому при любой ситуации пытались пить чистую воду. Хотя в нее нужно было класть таблетки, после чего она приобретала сильно хлорный вкус. И на солнце, нагреваясь, вода, становилась противнее верблюжьей колючки. Поэтому, не взирая на возможность заболеть, да и таблетки частенько кончались, пили простую воду.
Поэтому стандартный букет болезней выглядел приблизительно так: этероколит, желтуха, паратиф, малярия ну и еще чего-нибудь с легким ранением, контузией или без них.
Я тоже не избежал этой участи, после чего был отправлен на излечение на 20 дней в Союз, в Узбекистан, в город Карши. Об этом будет целая глава, но дальше. А пока у меня все впереди и я достойно преодолеваю все тяготы и лишения военной службы. Парочка или тройка следующих рейдов были почти прогулочными, не считая нескольких легко раненых.
Опыт первого боя и постоянных тренировок на полигоне уже давали мне минимальное виденье ситуации, и умение реагировать на нее правильно.
Где-то месяца через два после начала службы у многих начинается или заканчивается так называемый адаптационный период, когда ты уже успел хлебнуть в скоростном режиме дерьма, которое есть на любой войне и в любом коллективе. И, если ты не «косишь» и не «чмо», то ты должен быть уже на положительном счету или хотя бы в начале пути к авторитету у своих сослуживцев.
*****
Природа и климат в Афганистане очень разнообразны. Провинции сильно отличаются друг от друга, в некоторых даже апельсины растут. А кое-где зимой снега столько, что КамАЗы вязнут. Ветра песок поднимают, так что вытянутой руки не видно. Днем жара, и никакой тени вокруг. «Броня» нагревается так, что если на нее положить фольгу, (фольга нужна для чистоты продукта), можно делать яичницу. Конечно, не шипит и не брызгает, но, зато, и не подгорает.
Сесть на такую «броню» без свернутой плащ-палатки невозможно, а находиться внутри вообще беда. К ночи температура резко опускается. Днем уходишь в горы - +50, а ночью +10 ,а ты в одном КЗС.
У нас в Питере климат не подарок, но хотя бы перепады меньше. Хотя, в Афгане все предсказуемо, если должны идти дожди то они идут, а если засуха так она и есть.
Зимав провинции Кандагар - это дождь со снегом или дождь с ветром, с редкими перерывами на просто ветер, или дождь.
Грунт – землей эту почву не назовешь, становится как жидкий или загустевший раствор цемента. Кстати свои постройки местные жители лепят из этого материала, да и мы тоже возводили каптерки из этого самого материала...
Зима в бригаде начиналась, после того как в палатки ставили печки-«буржуйки» и привозили бомботару как дрова. Выдавались сапоги, бушлаты и зимние шапки.
А еще зимой в одежде откуда-то появлялись вши. Очень неприятное сожительство. Чтобы от них избавиться, приходилось по вечерам варить на печке в котелке с водой свой тельник и трусы… но они появлялись снова и снова. Видимо, жили в одеялах и спальниках, которые брали с собой в рейд.
В зимнее время война немного затихала, рейдов становилось меньше. Наверно даже «духам» в зимней амуниции было воевать не с руки.
Хотя бывали очень тяжелые и сложные рейды. Температура держалась в среднем на нуле, но от дождя и ветра было так мерзко, что хуже некуда.
Всегда с нетерпением ждали весны. Весной в «зеленке» красотища, особенно когда цветут разные плодовые деревья – гранат, яблони, груши и др. Одно только тогда расстраивало солдата, что нечего сорвать и съесть.
Какой там виноград всех сортов. Изюм порой высыхал прямо на лозе. До того как попал в Афган, я никогда не видел, как цветет и растет дерево гранат. У него плоды не такие мелкие и дохлые как продавались у нас на рынке … Там плод в среднем 15 см. в диаметре. Проковыряешь в нем дырочку и выжимаешь без особых усилий ладонями 200 гр. сока. Берешь каску внимаешь подголовник, надавишь туда сока, любого виноградного или гранатового и через 2-3 часа получается забродивший сок, вино – вкуснотища. Абрикосы и инжир сушеные как у нас семечки. Вот только, то ли они хранятся не так то ли у нас желудки «неправильные», но расслабляли они не по детски.
Может быть все из-за воды. Нам говорили, что она заражена всеми возможными болезнями. Но ведь местные ее пьют и ничего. Может у них иммунитет другой. Так же запрещалось иметь контакт с местными дамами (бабаи предлагали), но, по словам наших замполитов, у них врожденный гепатит и сифилис. Не знаю, правда ли это, но на нас тогда это возымело свое действие, и даже необходимый досмотр проводили быстро и брезгливо. О более близком контакте с ними у меня и мысли не было…
В Афганистане люди живут своими мыслями, модой, одеждой, запахами и традициями. Мысли у них всегда скрыты и если они приветствуют и при встрече показывают радушие, то это лишь по традиции, а не потому что они вам и в самом деле рады. Разговор с ними тоже не к чему не обязывает: разговорная прелюдия – это принято на Востоке.
Одежда у них, с нашей точки зрения, странная. Но для тех условий, в которых они живут, очень практично и удобно. Широкие, длинные, тонкие рубахи, широкие штаны, теплые длинные халаты для разного времени года. Вот чалма, зачем такая длинная и дорогая (я видел 5метров из шелка) непонятно, но видимо и этому есть объяснение.
Запахи мне не нравились, казались тошнотворными, сладковато-приторными.
Традиции питания, гигиены тела, воспитания и быта приводили порой в исступление, но, находясь в этом климате и в этих же условиях, я начинал понимать практическую необходимость многих процессов.
Вода в Афгане, как и в других жарких регионах - это жизнь. Там я первый раз узнал, что питьевая вода покупается и продается.
По религиозному закону и традициям людям там нельзя купаться без одежды. Я на себе испытал возможность обгореть на солнце.
Так же под одеждой носят оружие, а если ты раздет, да еще в реке - ты безоружен и это видно.
Конечно, есть и другие, неизвестные мне религиозные причины запретов.
Рыбу они не едят. В реке Аргандап рыбы было много наверно, потому что ее никто не ловил. Назвали ее «маринка» и по возможности ловили. Конечно же, без удочек. Способ был простой. Кто-то спускался к реке и давал миномету координаты чуть выше по течению. По реке стреляли парой беглых очередей, и оглушенная рыба вниз по течению плыла к нам. Иногда получали от командиров нагоняи, но это мелочи ведь они сами такие же пацаны, как и мы, разве чуть постарше были.
Были, да и сейчас есть там подземные реки– кяризы. Очень они много хлопот доставляли. Такая река течет под землей и представляет подземный тоннель в несколько километров длиной. Сверху в земле дырки от 1 до 5 метров в диаметре. Это вертикальный спуск в речной тоннель глубиной 6-8-10 метров. Вода там внутри 6-8 градусов тепла.
Так вот вылезут духи из такого кяриза, постреляют в нас, обратно прячутся, убегают и вылезают уже в другом месте или где-нибудь отсиживаются…
Наши ручные гранаты не могли причинить им особого вреда. Вода глушит силу взрыва, да и пока мы добежим до них или доедим они уже на безопасном расстоянии.
Лезть туда и преследовать их мы были как-то не готовы. В основном пытались подрывать и минировать выходы.
Ловушки в виде растяжек ставили и они, и мы (из гранаты почти полностью вытаскивается чека подвязывается к проволоке , которая ставится на растяжку, если кто-то задевает, чека выскакивает и врыв.) Такие растяжки ставились везде. На калитках во двор, в домах, под приманки где угодно и не только на гранаты, но и на мины и т. д.
Поэтому вырабатывался рефлекс, перед тем как зайти, куда либо ногой пробиваешь дверь настежь и ждешь секунд 6-7 нет взрыва, идешь дальше.
«Духи» не только ставили растяжки и другие тех. средства.
Были еще у них собаки, размером с большого дога с обрезанными ушами и хвостом. Прыгали или набрасывались из-за угла или с короткого расстояния спереди. Чтобы привлечь их внимание, раньше, чем они обратят его на тебя, надо было шумнуть чем-нибудь и быть готовым стрелять, если выскочат.
Вообще, как минимум, надо было ходить парами, чтобы прикрывать спину товарища.
***
В Афганистане я видел много разного оружия. Как будто со всего мира свозили его туда, как на помойку. От старого - даже старинного до новейшего. «Духи» использовали ружья, чуть ли не с кремневым поджигом. А вместо прицельных инноваций использовали обыкновенные нитки. Натягивая от начала ствола до места прицельной планки нитку, днем черную, а ночью белую и сводя при прицеливание ее в точку попадали в цель достаточно точно. Такие старые винтовки назывались БУР.
Также там много наших танков Т34 и разбитых, и действующих. Некоторые были закопаны в землю как огневая точка. Из одного такого танка мне удалось даже выстрелить 5 снарядов, но это уже под конец службы за 3 дня до ранения…
На пушке этого танка не было ударного механизма, и мы использовали пистолет. Трофейные пистолеты у нас водились всякие разные, от дамских маленьких, до здоровенных старинных. Особый отдел очень не приветствовал интерес к трофейной технике, но тайком пистолетики все-таки хранили. Правда, недолго, нет к нему патронов - и он не нужен.
Так вот, навели пушку куда-то в сторону «зеленки», через ствол вставили снаряд, закрыли затворником и через дырочку в замке стреляли в капсуль. Был дикий грохот, но снаряд улетал. Потом танкисты мне объяснили, что снаряды могли легко разорваться в стволе, но бог миловал… Именно этим способом «духи» пользовались часто обстреливая наши позиции РСами (реактивными снарядами ).
Когда я находился в башне танка Т34, то вспоминал фильмы про Великую Отечественную войну. Пытаясь представить, как можно было находиться в такой маленькой башне командиру танка и наводчику, как там вообще можно было ездить. Я ростом 186 см., сидел там впритирку на откидном стульчике ударяясь об торчащие углы всяких железяк, а вылезая из люка набил не одну шишку. Так там надо было не только ехать, но и вести стрельбу. Еще ведь и боезапас там же в башне. Вот это была для меня загадка.
И еще про оружие. У «духов» наши АК, но китайского производства, очень много. Винтовки М16 американские редко, но встречались. Один патрон я даже выстрелил из такой винтовки. Какие – то они необычные, кукольные, что-ли... До сих пор когда смотрю американские боевики, то удивляюсь, как они своим согражданам, которые служили в армии США и знают эти винтовки, могут показывать, что из нее можно стрелять из грязи и воды – это неправда. Эти винтовки очень капризные и требуют ухода.
В добавок у них магазины меньше нашего АК и патроны большие и тяжелые.
А наш «Калашников» я сам использовал и в воде, и в грязи, и затвор ногой передергивал от грязи и перегрева . С винтовкой М16 воевать не пришлось, но, как говорил один великий, не верю, не убедили...
