Тырков Сергей, стоящий в центре, и есть тот самый лейтенант, про которого идет речь ниже...
День 23 марта 1984 года был ярким, солнечным, небо было особенно синим и прозрачным. Колонна растянулась на много километров по шоссе. Наши три боевые машины шли с командным пунктом. Охраняли его. На первой ехал командир взвода Сергей Тырков, на второй я. Залп трех гранатометов, поднявшихся из-за дувала метрах в двухстах, пришелся по его машине. «Одна, две, три, все три — в борт»,— подсчитал я про себя. Нажав тангенту (переключателя переговорного устройства), каким-то чужим голосом скомандовал: — Механику: двадцать вторую машину обогнать. Впереди десять метров — стой! Наводчику: длинными, темп — максимальный. Нужно было прикрыть машину, дать возможность экипажу и десанту покинуть ее. Двадцать вторая машина задымила, вильнула вправо и остановилась на обочине. Вот выпрыгнул механик-водитель Володя Перебейнос и зайцем скакнул в кювет. Время шло, больше никто не показывался... Машина, обогнав двадцать вторую, остановилась метрах в пятнадцати. Наводчик молотил по винограднику. Над башней подбитой машины появилось обгорелое лицо. Это пытался выбраться сержант Жук — командир отделения. Перебейнос бросился к нему. — Тащи командира, он внизу, а я сам выберусь,— прохрипел сержант,— и ребятам открой десантное отделение, их контузило, наверное, сами вряд ли выберутся. Машина горела. Сквозь языки пламени увидел Володя лейтенанта, лицо и руки его были в ожогах, вместо ног — кровавое месиво. Он его вытащил, перевалил через башню, потом спустил на землю, в кювет. Снова рванулся к машине, открыл левый, правый десант, помог выбраться находившимся там товарищам, доползти до спасительного кювета. Прошло минуты три. Машина горела, и вдруг вспышка, грохот взрыва. Голова непроизвольно вжалась в плечи. Взрыв был страшным. На бетонке осталась лишь нижняя броневая плита и почему-то ведущие колеса. Пушка моей машины замолчала. — Наводчик! Огонь! — кричал я, стоя в башне. В ответ — тишина. Неужели убит? Я опустился в башню, огляделся. Наводчика не было. Выглянул из башни, осмотрел машину и бетонку. Наводчика нигде не было. — Механик, где наводчик? — спросил я по радио. — В кювете слева впереди метров десять видите автобус? — Механик, вперед! — скомандовал ему. Мы подъехали, и я увидел нашего наводчика. Он лежал за обломками автобуса, зарыв голову в песок и прикрыв ее руками. — Наводчик! В машину! — закричал я. Но вышло как-то тихо. — Механик! — это я опять по радио.— Тащи его сюда. Переключив управление огнем на командирское, я приник к прицелу, дал несколько очередей и снова выглянул из башни. Механик и наводчик бежали к машине. Через минуту наводчик уже тяжело дышал рядом со мной в башне, натягивая шлемофон. Хорошие профессиональные навыки срабатывают автоматически в любой обстановке. — Механик, на месте? — Да. — Скачок вперед, вправо десять. — Наводчику.. Огонь! Через несколько секунд грохот пушки подтвердил команду. Наводчик был уже на месте. Душманы отходили. Бой постепенно затухал. Подбирая своих раненых и сталкивая сожженные машины на обочины дороги, колонна вновь двинулась. — Наводчик, что в кювете делал? — Меня взрывом выбросило. — Тебя одного? — Мне так показалось. — А сейчас что думаешь? — Не знаю. — Ну, думай. Переключив радиостанцию, я вызвал командира. Он ехал километрах в двух сзади. Я сказал ему, что двадцать вторую подбили и она взорвалась. Надо подобрать десант и экипаж. Командир как раз проходил мимо указанного мною места, но подорванной машины не обнаружил. Не было видно и людей. Он нервничал, еще и еще раз просил меня уточнить место, где стоит машина, ругался. Не мог он, человек, прослуживший полтора года в Афганистане, представить себе, что взрыв полностью уничтожил машину... А десант и экипаж кто-то подобрал раньше. Но это выяснилось только потом.
зам.командира 2 дшр 1983-1985 гг. Блиджан Игорь
|