Песню о тех, чье "сердце под прицелом", Олег Газманов написал спустя несколько лет после окончания той войны. Работая над ней, он вряд ли знал, что есть такой офицер - Игорь Владимирович Запорожан. Но песня, при исполнении которой зал традиционно встает, удивительным образом совпала с судьбой этого человека. И слова о том, что "возвратил матерям живых сыновей", и что "карьеры не делал", и что "честь не изгадил", тоже о нем.
В Кабул Запорожан прилетел в ноябре 1982-го. "Главное, старший лейтенант, не попасть в Кандагар, в десант и на гусеницы". Такое напутствие в аэропорту сделал незнакомый офицер, убывающий в Союз по замене. Игорь пожал плечами: мол, решать не мне.
В полученном вскоре предписании значилось: "Кандагар". Невольно вспомнился разговор в аэропорту.
До восточного экзотического города, расположенного на стыке южных отрогов Гиндукуша и жарких песков Регистана, добрался попутным "бортом". Городок встретил рядами выцветших палаток, гулом вертолетов и рычанием машин.
Но в мотострелковую роту, в которую он получил назначение и которая, отметим, воевала на БТР, не попал по вине кадровиков: те на одну должность направили сразу двух офицеров. "Двойник" Игоря прибыл раньше, его уже представили и офицерам, и личному составу.
Командир 70-й гвардейской мотострелковой бригады полковник Евгений Мещеряков решил "проблему" быстро. Об этом эпизоде Игорь Владимирович рассказал так: "Когда я находился у комбрига, он вызвал майора-десантника, командира батальона, спросил: "У тебя замкомроты убило?". Тот подтвердил. "Вот и забирай старшего лейтенанта".
Так Запорожан стал заместителем командира десантно-штурмовой роты. На вооружении у той находились БМП-2. Как тут было не вспомнить "десант и гусеницы".
Командир роты капитан Владимир Дюба после легкого ранения отлеживался в своей палатке. Он ввел в курс дела, особо сказав, что через два дня подразделению предстоит боевой выход.
На сопровождение колонны с боеприпасами и топливом выехали ранним утром. За полсотни километров от Кандагара вдоль бетонки на удалении двух-трех километров Запорожан выставил посты. Но еще до подхода колонны раздались автоматные очереди. В том боевом столкновении погиб командир взвода лейтенант Александр Хузиахметов, один сержант получил ранение. Однако нападение душманов отразить удалось, колонна благополучно прошла. Так начал Запорожан свою службу в стране гор и пустынь, и начало ее было омрачено потерей грамотного и толкового офицера.
Тот первый бой навел Игоря на некоторые, отметим, грустные размышления. Бросилось в глаза то, что не было слаженности в действиях роты. Бытовал в подразделении культ этакого лихого парня: добиваться победы не мастерством, не выучкой, а рванув на груди тельняшку - была не была, хоть в огонь, хоть в воду. "Увидел, что ребята смелые и отважные, но каждый сам по себе. Монолита не было. Понимал: чтобы подчиненные уцелели, вернулись домой не "грузом 200" и не инвалидами, да и самому дожить до замены, надо учить людей".
Об отношении к боевой учебе офицера надо сказать особо. После окончания училища Запорожан попал в мотострелковый полк Южной группы войск, который участвовал во всех учениях и проверках, а их было немало. Приходилось дневать и ночевать на полигоне. Солдаты и сержанты были всесторонне и серьезно подготовлены. Огневая подготовка, тактика, вождение - все по самой высокой шкале, никаких поблажек.
В общем, за два года, к моменту командировки "за речку", офицер приобрел необходимый опыт, досконально изучил оружие, боевую технику, которые стояли на вооружении мотострелков. Считает, что с первым распределением повезло, иначе бы могла сложиться по-другому и афганская командировка.
Десантникам сказал так: давайте не путать героизм с показной храбростью, которой вы пытаетесь прикрыть прорехи в выучке. Доблести в этом нет никакой, - вспоминает Игорь Владимирович. - Нашел заброшенный кишлак - два дома, три двора, расставил мишени. Там по очереди отрабатывали реальное наступление: со стрельбой, метанием гранат. Ошибки разбирали коллективно. Чтобы обучить экипажи, сделали примитивную танковую директрису. Стащили в пустыню три подбитых БТР, накатали три дорожки. Экипажи выполняли нормативы в ограниченное время, поражали цели, в общем, делали все, что положено в таких случаях".
Так слово "учеба" в подразделении стало звучать много чаще, чем "бой". Для выездов в импровизированный учебный центр использовали любые передышки между боевыми выходами. Бойцы стреляли, бегали, ползали, а механики-водители под руководством техника роты и старшего механика занимались вождением. Жара за пятьдесят градусов, а механики на БМП-2, накручивая круги, подолгу не выходили из машин. Благо, и солярки, и боеприпасов было в достатке.
Особым стало отношение в роте к технике и оружию. Автоматы и магазины чистили постоянно. Игорь быстро понял, каким опасным врагом для оружия является песок. Оружие приводили к нормальному бою при первой возможности. Сам Запорожан в совершенстве овладел этим искусством еще в ЮГВ.
Вспоминает, что в лице ротного сразу же нашел поддержку. "Мы оказались единомышленниками. Владимир Дюба и до моего приезда хотел налечь на боевую учебу, просто не было толкового исполнителя". Как признает сейчас Запорожан, через несколько месяцев возглавивший роту, "гонял подчиненных сильно", и это вызывало отнюдь не положительные эмоции. Рассказал об одном нелицеприятном разговоре с офицерами подразделения. Те возмущались нагрузкой: мол, "достал", "сколько можно", "переведемся в другую роту", "терпение кончилось". Переводиться, правда, никто не стал, пар выпустили и снова принялись за учебу. Со временем разговоры прекратились: боевая слаженность и выучка стали козырем роты, появился необходимый запас прочности. Подразделение, не раз побывавшее в огненном пекле, не знало потерь, чем Запорожан гордится до сих пор. Обычным везением это не объяснить, только высокой выучкой, помноженной на мастерство и профессионализм командиров.
Как-то десантники попали в ловушку. Игорь корил себя: увлекся, как мальчишка, преследованием банды и угодил в ловушку. Не следовало лезть на кладбище, где затаились душманы, ударившие перекрестным огнем. К счастью, группа укрылась в глинобитном сарае. Как стая измором берущих добычу шакалов, враг метр за метром сжимал полукольцо. В успехе душманы были уверены: шурави деваться некуда, не сдадутся в плен - погибнут все. Запорожан видел, что положение почти безвыходное. О плене мыслей не было, всем хорошо известно, на какие куски разрубают десантников моджахеды. Но нельзя же ждать, когда кончатся патроны!
На лицах солдат - ни тени растерянности, только суровые складки у губ да обращенные на Запорожана глаза: "Думай, ротный, ищи выход!". И он думал. Продолбить заднюю стену в сарае не удалось: глину в метр толщиной можно было разве что пушкой пробить. И помощь не вызвать - рация вышла из строя. Как вырваться из капкана? И тогда офицер решился на отчаянный, но единственный шаг - прорыв. Шансов - один на тысячу, но других просто не было. Слабость группы - мало боеприпасов. Сила - раненых нет, все солдаты боеспособны и полны решимости дать последний бой душманам. Надо забросать тех гранатами и под грохот разрывов выскользнуть из укрытия. За ним арык, виноградник. Пока бандиты опомнятся, хватит времени оторваться от них.
Запорожан собрал солдат, кратко объяснил свой замысел: сначала врага обстреляют минометчики, потом уже в бой вступят остальные. "С нами в ловушке оказались несколько минометчиков во главе со старшим лейтенантом Славой Горошко. Душманы были уже в 30-40 метрах от нас, и, чтобы мины попали в цель, ствол сняли с опорной плиты и Слава, крепкий такой мужик, держал его практически вертикально, с небольшим наклоном. Четыре мины пошли одна за другой, потом Горошко сказал, что ему руки поотбивало. Но замысел удался. Только взорвались мины, скомандовал: "Пошел!". Бойцы с душераздирающими криками рванули из сарая, бросая во все стороны гранаты и поливая врагов из автоматов".
Их уже считали погибшими, когда вся группа вышла в расположение своего батальона. Без единой потери. На месте боя, по оценке разведки, душманы потеряли до двадцати человек.
В ходе одного из боевых выходов в районе населенного пункта Кульча-Абад, в зеленой зоне провинции Кандагар, боевая группа во главе с офицером ночью скрытно подошла к постам моджахедов. Холодным оружием без шума были уничтожены часовые, затем в ходе стремительного огневого налета - 28 бандитов.
Подробно рассказал Игорь Владимирович об операции в Пандшерском ущелье, которую с апреля по август 1984 года проводило командование 40-й армии. Ее главной задачей было вытеснение и уничтожение бандформирований известного полевого командира Ахмад Шах Масуда. Тот имел реальную власть, силу и, контролируя месторождения драгоценных камней, деньги. Еще в 1979 году "пандшерский лев", как порой называли Масуда, создал в ущелье хорошо укрепленный оборонительный район, из которого молниеносно и результативно нападал на советские и афганские правительственные войска. И тогда со всей округи сгребали силы и старались если не окончательно разделаться с противником, то хотя бы загнать его в клетку-ущелье. Позднее в одном из своих интервью Борис Громов скажет: "Ахмад Шах Масуд был серьезным врагом. Дважды против него проводились крупномасштабные операции в Пандшерском ущелье - с большими потерями личного состава, но без ощутимого успеха".
Десантно-штурмовой батальон 70-й бригады командарм определил как свой резерв для немедленного решения внезапно возникающих задач. Как отметил Запорожан, "где было плохо, туда нас и перебрасывали". С апреля по июль батальон не выходил из боев. Вот только один пример из боевых действий роты тех месяцев. 16 июня 1984 года подразделение получило задачу блокировать населенный пункт Аман. Десантники встретили сильное сопротивление мятежников, которые для спасения главаря банды предприняли отчаянную попытку выйти из окружения. Завязался рукопашный бой. Запорожан, умело владея личным оружием, увлек в бой личный состав роты, и враг был побежден. Всего за период боевых действий в той операции рота при отсутствии потерь в личном составе уничтожила 69 мятежников, захватила много вооружения, взяла в плен 19 душманов.
По возвращении в Кандагар командир бригады скажет, что командующий армией особо
выделил действия батальона и разрешил представить к званию Героя Советского Союза одного офицера. Так сказать, оценка коллективного труда за четыре месяца беспрерывного лазания по горам. По поводу кандидатуры сомнений в батальоне ни у кого не было: высокой награды достоин именно Запорожан. Лучший командир роты в бригаде, который провел с подчиненными десятки боев, обеспечил безопасность движения колонн, уничтожил немало банд и вражеских караванов при минимальных потерях - четыре человека. Для сравнения: в соседней роте "груз 200" отправляли в Союз двадцать четыре раза. Это результат низкой подготовки личного состава и организации офицерами боевых выходов.
К слову, командира той роты судили. И за неоправданно высокие потери, и за мародерство, и за расстрел гражданского автобуса. Приговорили к расстрелу, который позднее заменили 15 годами неволи. Его отец, не выдержав позора, отравился, жена бросила. 15 декабря 1989 года Пленум Верховного Совета СССР амнистировал бывших военнослужащих контингента советских войск в Афганистане, совершивших преступления, и потому после пяти с лишним лет заключения бывший ротный вышел на свободу. Это к вопросу о чести.
Ничего подобного не могло произойти в роте, которой командовал Запорожан. Главным козырем Игоря было умение работать с людьми. Его порядочность, простота, человечность передавались всем: и офицерам, и солдатам. Восемьдесят из ста в его роте были представителями мусульманского мира, а вообще, как упомянул в беседе Игорь Владимирович, у него в подчинении были ребята 17 национальностей. Он до сих пор помнит их фамилии, хотя и прошло четверть века: Рабаданов, Мамедов, Нуриев, Гадиев, Бегалиев. Говорит: отличные ребята, с которыми было хорошо и общаться, и служить, и воевать. Азербайджанец дружил с чеченцем, белорус - с таджиком, украинец - с узбеком. Командовал ими русский, а замполитом в роте был армянин - старший лейтенант Игорь Блиджян, с которым Запорожан поддерживает связь до сих пор. Не было никаких конфликтов на национальной почве. Если какие-то шероховатости в отношениях и появлялись, то немедленно гасились твердой рукой командира. А вот с начальством, если обижали его солдат, Запорожан скандалил. Говорил: "Хороший боец - это сытый, одетый, обутый". Добивался этого всегда, даже если приходилось с кем-то ругаться.
По поводу того, что пули и осколки миновали его, пошутил: "Во мне тогда было всего 60 кг веса, они мимо пролетали. Правда, контузии были". Дважды переболел гепатитом. Разумеется, не он один: долгие месяцы на жаре, без элементарных, таких привычных в мирной жизни удобств приводили к тому, что порой до трети батальона одновременно оказывалось на больничной койке. Именно поэтому однажды пришлось сбежать из госпиталя, не долечившись. Рассказал, что тогда слегли комбат, его заместители, из трех ротных - двое. За четыре дня половина офицеров батальона оказались в соседних палатах.
А бригада тем временем, получив боевую задачу, ушла в рейд. "На второй день узнаем: бригада получила потери в ходе выдвижения. Погиб один из ротных, сгорел в подбитой боевой машине. Все, кто находился в госпитале, приняли решение: срочно догонять батальон. Ходили с трудом: потеряли немало килограммов веса, шатало из стороны в сторону. Но другого выхода не было. В общем, вернулись в военный городок, экипировались, взяли оружие. Вертолеты как раз летели в зону боевых действий. Командир бригады, увидев нас, поднял крик: "Зачем мне доходяги?", но остаться разрешил - офицеров не хватало. А в моей роте радость: командир вернулся!".
13 августа 1984 года вышел указ Президиума Верховного Совета СССР, согласно которому старший лейтенант Игорь Владимирович Запорожан стал Героем Советского Союза.
На "афганских" сайтах в Интернете нашел немало теплых слов об Игоре Владимировиче. В повести "Кандагарский дневник" начальник Алма-атинской республиканской военной школы Сержан Казакпаев, в начале 80-х лейтенант, замполит одной из рот 70-й бригады, пишет: "На совещаниях часто называли фамилию командира десантно-штурмовой роты старшего лейтенанта Игоря Запорожана. Его всегда хвалили и ставили в пример всем нам. У него меньше всего потерь личного состава в боевых действиях. Лучше дисциплина в роте, служба войск и образцовый порядок в палатках. Запорожан - русоволосый парень небольшого роста, двадцати четырех лет, носит усы и никак не выглядит богатырем. В Афганистане второй год, награжден орденом Красной Звезды". Как о волевом человеке и отличном организаторе отзываются и другие. Мол, схватывал все на лету, особенно в плане предвидения возможных вариантов развития событий. Просчитывал их, как опытный шахматист. У него всегда было приготовлено несколько вариантов. К каждому боевому выходу готовился так, будто это решающий бой в его жизни. До каждого солдата доходил, расписывая, что с собой брать, начиная с вооружения и заканчивая ботинками и веревками.
Такое бережное отношение к людям, порученному делу берет начало в семье, детских годах. Родился и вырос Игорь в Сибири, так что характер у него сибирский - крепкий, целеустремленный. Отец, Владимир Ильич, и мать, Зинаида Сергеевна, были геологами. Запорожан с улыбкой уточнил: "Я родился в экспедиции". В семье царили лад и понимание да еще культ чрезвычайной преданности делу. От родителей это отношение к работе и окружающим передалось сыну.
Oб армии мечтал с детских лет. Собирал вырезки о службе из газет и журналов, зачитывался книгами о войне, с особым чувством смотрел фильмы о людях в погонах. Поскольку родители подолгу находились в экспедиции, жил у деда, Ильи Алексеевича, человека военного, который много рассказывал внуку о своей службе. Начинал он еще в тридцатые годы в частях оперативного назначения НКВД. Воевал с басмачами, преследовал банды до границ Афганистана, даже переходил границу. Позднее, когда внук уезжал в Афганистан, дал ему немало ценных советов. После Великой Отечественной войны Илья Алексеевич несколько лет воевал с бандеровцами. В отставку вышел подполковником, имея немало наград на груди. Игорь Владимирович очень тепло вспоминал о нем, называл "стержнем семьи". Воспитывал, говорит, по-мужски, строго. Илья Алексеевич очень гордился внуком - героем, настоящим офицером. 15 лет назад дед ушел из жизни.
Желание стать военным привело Игоря в Уссурийское суворовское военное училище, затем - в Дальневосточное высшее общевойсковое командное училище, которое он окончил с отличием в 1980 году.Афганская война закончилась для Игоря Владимировича в ноябре 1984-го. Последовали новые должности и звания: командир роты, начальник штаба батальона, комбат. После окончания Академии им. Фрунзе служил на севере России. В 1992 году возглавил мотострелковый полк, который дислоцировался в поселке Печенга под Мурманском. Принял после того, как прежний командир, уроженец одной из республик Средней Азии, после отпуска в часть не вернулся. Это было время распада Советского Союза, сложнейшее для армии. Не хватало самого необходимого, люди месяцами не получали денежного довольствия, настроение в коллективе было подавленным. Достаточно сказать, что из-за нехватки личного состава службу на караульных вышках несли офицеры. Но Запорожан не привык пасовать перед трудностями. Даже в это время нашел возможность сделать ремонт в столовой и казармах. Чтобы не было воровства продуктов и солдаты получали все положенное по нормам, изучил необходимые документы сам и заставил это сделать офицеров полка. Говорит, что до сих пор помнит все нормы вложения продуктов и их вес "на выходе". Работу поваров проверяли по 4-5 раз в сутки, из них сам Игорь Владимирович - два-три. Впрочем, столь же эффективно боролся с любым негативом в повседневной жизни полка. К сожалению, говорит, не все офицеры радели за солдат.
С 1994 года полковник Запорожан - заместитель командира мотострелковой дивизии в Ленинградской области, спустя три года возглавил штаб соединения в Мурманской области. В 1998-1999 годах - начальник военной кафедры Российского государственного педагогического университета им. Герцена. Несколько лет работал в Академии им. Фрунзе. В 2002 году уволился в запас.
Все эти годы кочевую жизнь мужа разделяла Александра Михайловна. Познакомился Запорожан с ней в Кандагаре, где девушка работала в штабе бригады. Ее командировка "за речку" закончилась раньше, чем Игоря, и именно к ней, под Винницу, он полетел, получив отпуск в конце 1983 года. Рассказал, что свадьбу сыграли 1 февраля, 3-го он уже был в Ташкенте, 5-го - в Кандагаре, а 6-го - в бою. Александра Михайловна в отличие от мужа еще носит погоны. Сын Дмитрий - студент института, будущий юрист.
Уйдя со службы, Игорь Владимирович сумел найти себя в деле, где нужны его знания, сила духа, порядочность, организаторские способности. Вместе с коллегами по Всероссийской общественной организации ветеранов "Боевое братство" решает многочисленные бытовые и социальные проблемы бывших солдат и офицеров, прошедших через горнило войн последних десятилетий.
Владимир ГОНДУСОВ
ЗАПАС ПРОЧНОСТИ
