|
 10 декабря 1979 года командир минометной батареи 3 парашютного-десантного батальона 56 ДШБр капитан Горбунов Алексей был дежурным по бригаде, помощником дежурного был солдат из его подразделения Непомнящий Николай, а вообще по бригаде всегда было два дежурных, так как одна часть бригады была в одном месте, а второй батальон и артиллеристы в Азадбаше, и расстояние между ними было километра полтора приблизительно, и вот где-то в 4 часа ночи зазвонил телефон. Дежурный поднял трубку и представился:
- Дежурный по бригаде капитан Горбунов!
- Товарищ Горбунов, запомните эту историческую минуту! - раздался в трубке голос командира бригады подполковника Плохих.
- Это что-то новое, такого еще не было! Праздник там? - подумал капитан.
- Поднять бригаду в полную боевую готовность с выводом техники и всех материальных средств в район взлета аэродрома Чирчик. Повторите приказание! - Горбунов повторил, - Выполняйте приказание!
Рассказывает Алексей Горбунов:
У меня первая мысль: "Может, это ошибка?" Ведь все это не по правилам, по правилам сначала должен быть пакет, а тут все так просто, открытым текстом!
Докладываю оперативному дежурному в штаб округа, что получил устное распоряжение поднять бригаду по полной боевой с выходом в район взлета от командира бригады.
Дежурный: "Правильно, выполняйте!" И тут как раз проверяющий, полковник со штаба округа заходит в дежурку, а я уже на все кнопочки нажимаю, заиграла "карусель" наша, проверяющий подтвержает приказ..
Моя батарея вся "молодая" была, все только недавно призваны, кроме сержантов-огневиков, они были из Гайджунайской учебки.
Весь этот день минометная батарея дополучала боеприпасы, технику, была срочно принята присягу. Но в этот день мы никуда не полетели, нас вернули назад и мы ночевали в казармах, а на следующий день всетаки взлетели, дозаправились в Марах, там же переночевали, покормили личный состав и 13 рано утром взлетели и были в Калай-Мор.
Вертолеты сели грунтовый аэродром. который был окопан рвом траншеекопателя.
Развернули палатки, ПХД, начали заниматься отработкай захвата аэродрома г. Шиндант, так как значально он должен был быть нашей целью, но в силу неизвестных причин так никуда и не полетели. Были разговоры, что из-за погоды, не я так не думаю. Батальон просидел в Калай-море больше недели и затем перебазировался в Сандыкачи.
Это был аэродром подскока на случай войны, там была всего одна взлетная полоса, и больше ничего, что указывало бы на то, что это аэродром.. Все кабеля там были зарыты, просто в определенный момент подъезжает необходимая техника, подключается к чему надо и он начинает функционировать как обыкновенный фронтовой аэродром. Его с воздуха только увидеть можно было, а так, из-за барханов его не видно было.
За неделю до ввода войск в Афганистан к нам в Сандыкачи (ударение на последнем слоге) приезжает начальник артиллерии ТуркВО генерал-лейтенант Лебедев, подходит ко мне и говорит: "Товарищ Горбунов, вы свою задачу знаете?
- Так точно!
- Доложите! Задачу выполните? Как нет! Почему?
- У меня личный состав принял присягу в день вылета, при этом они не отстреляли ни одного упражнения с автоматом, с гранатой, не говоря уже о том, как прицеливаться из миномета!
Я их успел научить лишь привести миномет к бою и отбой...
Установке взрывателя на мине не обучены, не могут различить типы мин, на это же время нужно, а мы только сформировались. Машины не заводятся, это настоящие гробы на колесах!
Их нам прислали после эксплуатации на целине, они себя самих не тянут, не говоря уже о загруженных боеприпасах и технике, половину из них пришлось тянуть на буксире!
Генерал-лейтенант Лебедев подумал и вызвал командира батальона Селиванова и приказал тому немедленно провести с личным составом батальона упражнения со стрельбой.
Ранним утром следующего дня минометная батарея была разбужена ревом колонны девяти новеньких ГАЗ-66, прибывших из кадрированной части из Кушки, весь последующий день водители меняли кабины "шишиг" на десантные, ибо обычные не входили в грузовой отсек "МИ-6".
У меня было на каждый миномет было в наличии 60 мин, 360 всего на батарею. Генерал-лейтенант разрешил использовать на обучение личного состава использовать 60 мин. До обеда мы стреляли из миномета, после обеда первое начальное из автомата, а вечером метание гранат. Как обычно, не обошлось без проишествий, одна граната разорвалась рядом, комбату Селиванову осколок в ногу попал, а вторая не вообще разорвалась. Искали ее, искали, ночь уже наступила, бросили в конце-концов поиски гранаты, отложив на утро, но рано утром команда: "Через полтора часа взлет!"
Мы сидим, завтракаем, подходят 4 туркмена, и один гранату протягивает, мол, не вы потеряли? Я смотрю, а там чека на одном отломанном усике держится, второго с кольцом нет. Я спрашиваю комбата:
- Иван Васильевич, что делать?
- Иди за барханы, подорви! - отвечает он. Я только размахнулся ее кинуть, как усик сам выскочил.. Хорошо, что у пацанов руках не взорвалась!
Все со вчерашнего вечера еще немного пьяные, ведь вчера Новый Год был! Летуны особенно, у них же спирта полно, тем более на Ми-6 "корове". Батальону дали команду на вылет, мы быстро позавтракали и пошли к вертолетам, а у нас все загружено уже было в вертолеты, ПХД после завтрака также быстро свернули и загнали в вертолеты.
Я иду к нашему вертолету и вижу, что впереди идут командир вертолета и кто-то из его экипажа, они друг друга поддерживают.
Я к ним подхожу: "Мужики, а как же мы полетим? Я на вас смотрю и боюсь..У меня там личный состав, расчеты, боевая техника!"
А они мне: "Капитан! Да мы первого секретаря Когамского обкома партии возили на охоту на сайгаков! Второй секретарь, правда, в полете вывалился из вертолета в воздухе и разбился... Но это не наша вина, это он сам виноват!"
Следующую ночь 3 парашютно-десантный батальон ночевал уже на аэродроме г. Шиндант, откуда рано утром вылетел в Кандагар, где и находился до 20 января, в боевом охранении вокруг аэродрома "Ариана".
20 января батальон разбили на три части, один взвод батареи под командованием лейтенанта Панасейко улетел в Газни со 2 ротой Ханина Е., я же с остальной частью батареи и взводный Баданов в Гардез с 1 десантно-штурмовой ротой Дейкина Н. В Джелалабаде с 3 десантно-штурмовой ротой старшего лейтенанта Лысенко и управлением батальона из мин батареи никаго не было, там была противотанковая батарея капитана Сухорукова.
В Гардезе боевых действий как таковых не было, и чтобы люди не простаивали, а хоть чему то обучались, я отправлял личный состав в качестве десанта на вертолетные вылеты. Вертолетчики сами об этом просили и отказывались летать на штурмовку караванов и прочего без солдат, а у меня всегда оставалось человек 10 свободных от караульной службы, и я их отправлял с летчиками. Как то раз, когда летуны сбросили на цель две авиабомбы, по нам сделали пуск из ПЗРК, и ракета за малым не попала в нашу вертушку, летчики успели сделать маневр. По возвращеню мы должили об этом командованию, спецназ захватил базу, откуда был произведен пуск, там они обнаружили ПЗРК "Стрела-2м" польского производства.
И как-то раз, в одном из полетов на МИ-6, я тогда тоже полетел со своими солдатами, что-то случилось с левым двигателем вертолета, или неисправность, или попали душманы, на месте невозможно было разобраться, но вертолет начал барахлить и начал снижение, вся кабина летчиков была маслом забрызгана. Благополучно приземлились, летчики осмотрели двигатель - все, говорят, не рабочий... Вторая вертушка села рядом, нам оставили сухпайки, бомботару на дрова, так как снега там было по пояс и очень холодно.
 Первые сутки было все спокойно, а затем начали постреливать духи.. Сильно завьюжило, погода нелетная, нам передают по связи: "Держитесь, скоро придет конвой-грузовая машина с двигателем, кран, БТР". Дня через два, когды мы сидели внутри вертолета, забегает боец и говорит: "Там какая-то колонна движется!" Ночь была лунная, видимость хорошая... А в то время многие афганские части целыми подразлелениями уходили к духам в Пакистан, и я же не знаю, кто это? Даю команду: " К бою!" Одели на себя простыни, что бы не видно было нас на снегу и заняли оборону метрах в 200 от вертолета. Он же заправлен был, горючего там много. Из оружия у нас только автоматы, один пулемет, ручные гранаты. И курсовой пулемет с вертолета..
Видим, едут БТР 50, с открытым верхом. Горшков, пулеметчик, очередь поверху дал из пулемета трассирующими, они остановились, выскочили из БТР и залегли, и кто-то из них на ломаном русском кричит:
- Не стреляйте, нас к вам прислал подполковник Фролов, советник.
- Хорошо, но пока Фролова не увиже, никому не подниматься, иначе буду стрелять!
Вокруг было много бродячих банд, может это одна из них? Они кричат:" У нас радиостанция в БТР, нужно кому-то встать!
- Вам 3 минуты, связывайтесь!
Минут через 40 слышу звук двигателя, а потом вижу Т-34... У меня мельнула мысль, что если это духовкий танк, то нас уже ничего не спасет. Т-34 останавливается около БТР, и кто-то кричит в матюгальник:
- Ребята, не стреляйте, я подполковник Фролов! - одет он был в афганскую шинель.
Фролов мне говорит:
- Мне позвонили из штаба армии, что нужно помочь вам. Здесь поблизости наших войск нет, а это афганская разведрота, подчиняющаяся мне.
Афганцы охраняли нас еще двое суток, попилили все столбы в округе, спасаясь от холода... Я их спрашиваю через переводчика:
- Зачем вы это делаете?
- А там все равно душманы! - отвечают они мне.
Ночью один из афганских солдат прибегает к нам:
- У нас командир задремал у костра и упал головой в него, помогите!
- Ну давай его сюда!
У афганца нос, щека, рука были обожженые, мы смазали ожоги мазью и забинтовали ИПП. В качестве благодарности за оказанную помощь от афганцев переводчик принес нам очень вкусный плов и фрукты. У нас была тушенка свиная и канистра спирта, мы открыли банки, разлили грамм по 100 спирта. Переводчик нас спрашивает:
- А что это? Мы ему:
- Свинья! - Переводчик вытаращил на меня глаза, смотрит:
- А можно я попробую? Мы ему налили немного спирта, водой разбавили, он выпил, сопли, слюни потекли... Он показывает на тушенку пальцем:
- А это можно я попробую?
- Так вам же нельзя!
- Ну вы же не скажете!
Он съел и говорит, что если если вы скажете им, они меня зарежут! Мы ему: "Нет, не скажем, не бойся! Переводчик ушел и минут через 20 приходит их командир, он на русском хорошо говорил, по его словам он в Кригизии в г.Фрунзе какие-то курсы заканчивал... Ну и вот, он спрашивает:
- У вас спирт есть?
- Конечно, вот, держи!
- А сало? Только переводчику не говорите, он меня заложит!
- Нет, не скажем!
 На третий день пришла машина с двигателем для вертолета и 22 февраля его установка была закончена. Двигатель запустили на земле, затем вертолет сделал пробный взлет, сделал круг, приземлился и забрав нашу группу, взял курс на Кабул. Вертолет наш шел высоко, а прямо под нами мы увидели, как летят несколько МИ-24 тем же курсом. Оказывается, в Кабуле в то самое время, случился мятеж. Требованием мятежников были немедленный вывод наших войск из страны. Вертолеты МИ-24 свом огнем разогнали толпу восставших, после чего в город был блокирован со всех сторон советскими войсками и там началась проческа.
Неделю спустя как по возвращении обратно в Гардез подходит ко мне командир эскадрильи:
- Алексей, спасибо! Я написал на тебя представление на Красную Звезду за спасение вертолета, - и наливает мне кружку спирта.
Я отлил прапорщику своему, взводному.
Не прошло и 10 минут, как забегает замполит нашего батальона Мозговой Борис:
- Мужики, бегом отсюда! Ахромеев идет!
А у меня совершенно выскочило из головы, кто такой Ахромеев...
Ну забыл, впал в ступор! Помню, что высокий чин и все..
- Не пойду я никуда! Да и чего ему тут делать, наверняка мимо пройдет!- да и алкоголь начал действовать.
Взводный Баданов быстро исчез, а прапорщик Захарчук остался.
И тут заходит генерал армии Ахромеев в афганской шинели, надетой на гражданскую рубашку с галстуком и два полковника следом, вооруженные автоматами. Я ему докладываю:
- Только прилетел с задания, подбили вертолет, мы охраняли его, - и стараюсь не дышать на него, но меня с каждой секундой развозит. Ахромеев маленького роста, то с этой стороны зайдет, то стой, и сыпет вопросами:
- А как первую ночь провели? Вас обстреливали?
- Нет, они близко не подходили, так как ночью луна светила и был сильный мороз.
И тут случился страшный казус.. Спирт окончательно ударяет мне в голову и я обнимаю Ахромеева:
- Бать, мы тут хребет любому переломим!
Тот замер от неожиданности и пристально уставился на меня:
- Да ты пьяный! - он, похоже, был единственный, кто этого не видел.
- Так точно! - Полковники, стоящие сзади, засмеялись, а я мгновенно протрезвел, как током ударило.
- Немедленно отдыхать! - приказал генерал.
- Так точно! - снимаю портупею, бросаю на кровать. Прошло несколько минут после его ухода, как забегает замполит батальона Мозговой:
- Ну все, ты попал! Узнает об этом комбриг, что будет!? - и само собой разумеется, комбриг Плохих узнал об этом случае едва ли не через несколько минут.
Читать далее...
|
